Vladimir Guriev

я думаю, когда социальные сети as we know it, умрут, а это неизбежно случится, потому что это нездоровая, в общем-то, фигня — обсуждать с незнакомцами, сколько стоила колбаса в советском союзе — мы столкнемся с тем, что не сможем объяснить внукам, что это вообще с нами было.

это как танцевальная чума в страсбурге в XVI веке, когда сотни людей круглые сутки плясали на улицах города, некоторые до смерти.

и никто не мог объяснить, почему он это делает.

растерянные городские власти в какой-то момент решили, что людям просто нужно оттанцеваться, чтобы прийти в себя, построили сцену и пригласили музыкантов.

разумеется, это все только ухудшило, но теперь чума выглядела как контролируемая активность, и все расслабились.

а через месяц все закончилось.

так будет и с нами.

— дедушка, а расскажи про фейсбук, — скажет правнук. — как вы писали там все, что в голову приходит, и любой человек мог прокомментировать, и вы даже не проверяли, насколько он психически нормален!

— и про аську расскажи, — скажет другой правнук. — как вы писали незнакомым людям и спрашивали, как дела! и они не думали, что вы сумасшедшие, и отвечали как дела!

— и как банили! — скажет первый. — и как один человек полайкал другого человека, а третий человек обиделся на первого человека, потому что первый был плохой, и его не надо было лайкать!

— и про докторскую колбасу! — скажет второй. — и про водку за три шестьдесят две! и что сталин был хороший менеджер, но перегибы, конечно, были, ну а где их нет!

— а кто такой сталин? — скажет первый.
— а почему колбаса была докторская? — скажет второй. — от чего она лечила?
— а правда, что у одного человека было пять тысяч друзей? — спросит первый. — а как он их всех запоминал?
— и селфи покажи! — скажет второй.
— а что это? — спросит первый. — я помнил, но забыл!
— это когда человек сам себя фотографирует, чтобы он красивый и все такое, — скажет второй, — а потом всем показывает, чтобы ему ставили классы! но это не голограмма, а так, плоское все.
— а почему они просто не флопали? — скажет первый.

— дедушка, почему вы просто не флопали? — скажут они хором.

— я не знаю, — скажу я. — как-то не приходило в голову, это еще не придумали тогда.

какое-то время мы помолчим и погрустим о людях, которые не дожили до времени, когда можно просто флопать.

но это ж дети, их надолго не хватит.

— дедушка, — скажет первый. — а давай поиграем в игру "в интернете кто-то не прав". мы шипим, а ты краснеешь, а потом стучишь по столу руками и орешь.

— хорошо, — скажу я. — мы десять минут поиграем, но потом вы пойдете флопать, окей? дедушка старенький, дедушка устал, и дедушке еще пару слов про эпоху путина написать надо в нашу ретро-группу. мы там как раз ругаемся, в каком году в баре real mccoy было по-настоящему хорошо, и почему евгений лукашин вовсе не мечта любой интеллигентной женщины, а бессмысленный инфантил.

они снова на минуту замолчат.

— дедушка, — наконец скажет второй. — но мама же тебе запретила туда заходить, у тебя сердце.

— я только на минуточку, — скажу я. — и это наш секрет, а маме мы не скажем. что она понимает. а кто дедушку выдаст — тот либеральная гнида и тупой совок, понятно?

ну а потом, конечно, флопнем.

Хочу рассказать про мужика-медоеда. Этот отморозок вызывает во мне искреннее восхищение.

Жил-был Адриан Картон ди Виарт. Родился он в 1880 году в Бельгии, в аристократической семье. Чуть ли не с самого рождения он проявил хуевый характер: был вспыльчивым до бешенства, несдержанным, и все споры предпочитал разрешать, уебав противника без предупреждения.

Когда Адриану исполнилось 17 лет, аристократический папа спихнул его в Оксфорд, и вздохнул с облегчением. Но в университете блистательный отпрыск не успевал по всем предметам. Кроме спорта. Там он был первым. Ну и еще бухать умел.
— Хуйня какая-то эти ваши науки, — решил Адриан. — Вам не сделать из меня офисного хомячка.

Когда ему стукнуло 19, на его радость началась англо-бурская война. Ди Виарт понятия не имел, кто с кем воюет, и ему было похуй. Он нашел ближайший рекрутерский пункт — это оказался пункт британской армии. Отправился туда, прибавил себе 6 лет, назвался другим именем, и умотал в Африку.
— Ишь ты, как заебись! — обрадовался он, оказавшись впервые в настоящем бою. — Пули свищут, народ мрет — красота ж!
Но тут Адриан был ранен в пах и живот, и его отправили на лечение в Англию. Аристократический папа, счастливый, что сынок наконец нашелся, заявил:
— Ну все, повыёбывался, и хватит. Возвращайся в Оксфорд.
— Да хуй-то там! — захохотал ди Виарт. — Я ж только начал развлекаться!

Папа убедить его не смог, и похлопотал, чтобы отморозка взяли хотя бы в офицерский корпус. Чтоб фамилию не позорил. Адриан в составе корпуса отправился в Индию, где радостно охотился на кабанов. А в 1904 году снова попал на Бурскую войну, адъютантом командующего.
Тут уж он развернулся с неебической силой. Рвался во всякий бой, хуячил противника так, что аж свои боялись, и говорили:
— Держитесь подальше от этого распиздяя, он когда в азарте, кого угодно уебет, и не вспомнит.

Хотели ему вручить медаль, но тут выяснилось, что он 7 лет уж воюет за Англию, а сам гражданин Бельгии.
— Как же так получилось? — спросили Адриана.
— Да не похуй ли, за кого воевать? — рассудительно ответил тот.
Но все же ему дали британское подданство и звание капитана.

В 1908 году ди Виарт вдруг лихо выебнулся, женившись на аристократке, у которой родословная была круче, чем у любого породистого спаниеля. Звали ее Фредерика Мария Каролина Генриетта Роза Сабина Франциска Фуггер фон Бабенхаузен.
— Ну, теперь-то уж он остепенится, — радовался аристократический папа.
У пары родились две дочери, но Адриан заскучал, и собрался на войну.
— Куда ты, Андрюша? — плакала жена, утирая слезы родословной.
— Я старый, блядь, солдат, и не знаю слов любви, — сурово отвечал ди Виарт. — Быть женатым мне не понравилось. Все твои имена пока в койке выговоришь, хуй падает. А на самом деле ты какой-то просто Бабенхаузен. Я разочарован. Ухожу.
И отвалил на Первую Мировую. Начал он в Сомали, помощником командующего Верблюжьим Корпусом. Во время осады крепости дервишей, ему пулей выбило глаз и оторвало часть уха.

— Врете, суки, не убьете, — орал ди Виарт, и продолжал штурмовать укрепления, хуяча на верблюде. Под его командованием вражеская крепость была взята. Только тогда ди Виарт соизволил обратиться в госпиталь.

Его наградили орденом, и вернули в Британию. Подлечившись, ди Виарт попросился на западный фронт.

— Вы ж калека, у вас глаза нет, — сказали комиссии.
— Все остальное, блядь, есть, — оскалился Адриан. — Отправляйте.

Он для красоты вставил себе стеклянный глаз. И его отправили. Сразу после комиссии ди Виарт выкинул глаз, натянул черную повязку, и сказал:
— Буду как Нельсон. Ну или как Кутузов. Похуй, пляшем.
— Ну все, пиздец, — сказали немцы, узнав об этом. — Можно сразу сдаваться.
И были правы. Ди Виарт херачил их только так. Командовал он пехотной бригадой. Когда убивали командиров других подразделений, принимал командование на себя. И никогда не отступал. Под Соммой его ранили в голову и в плечо, под Пашендалем в бедро. Подлечившись, он отправлялся снова воевать. В бою на Ипре ему размололо левую руку в мясо.

— Давай, отрезай ее к ёбаной матери, — сказал Адриан полевому хирургу. — И я пошел, там еще врагов хуева туча недобитых.
— Но я не справлюсь, — блеял хирург. — Чтобы сохранить руку, вам надо ехать в Лондон.
— Лондон-хуёндон, — разозлился ди Виарт. — Смотри, как надо!
И оторвал себе два пальца, которые висели на коже.
— Давай дальше режь, и я пошел!
Но вернуться в Англию пришлось, потому что у него началась гангрена, и руку ампутировали.

— Рука — не голова, — сказал ди Виарт, и научился завязывать шнурки зубами.

Потом явился к командованию, и потребовал отправить его на фронт.
— К сожалению, война уже закончилась, — сообщили в командовании.

Наградили кучей орденов, дали генеральский чин и отправили в Польшу, членом Британской военной миссии. Чтоб не отсвечивал в Англии, потому что всех заебал требованиями войны.

Вскоре миссию эту он возглавил. В 1919 году он летел на самолете на переговоры. Самолет наебнулся, все погибли, генерал выбрался из-под обломков, и его взяли в плен литовцы.

Но вскоре его вернули англичанам с извинениями, говоря:
— Заберите, ради бога, мы его темперамента не выдерживаем. Заебал он всех уже.

Англичане понимающе усмехнулись, и снова отправили ди Виарта в Польшу.

А в 1920 году началась Советско-польская война, и Варшавская битва. Все послы и члены миссий старались вернуться домой.
— Да щас, блядь, никуда я не поеду, — заржал ди Виарт. — Тут только веселуха начинается.
И отправился на фронт. Но на поезд напали красные.
— Это кто вообще? — уточнил генерал, который в политике не разбирался.
— Это красные, — пояснили ему.
— Красные, черные, какая хуй разница, — махнул единственной рукой ди Виарт. — Стреляйте!

Организовал оборону поезда, сам отстреливался, наебнулся из вагона, залез обратно, как ни в чем не бывало. В итоге красные отступили.

После окончания войны ди Виарт вообще стал польским национальным героем, его страшно полюбили, и подарили поместье в Западной Беларуси. Там был остров, замок, охуенные гектары какие-то. Генерал там и остался, и все думали, что он ушел на покой.

Но началась Вторая Мировая. Де Виарт снова возглавил Британскую военную миссию в Польше.

— Отведите войска дальше от границы и организуйте оборону на Висле, — говорил генерал польским военным.
Но те только гонорово надувались, и говорили:
— Вы кто такой вообще? У вас вон ни руки, ни уха, ни глаза, блядь.
— А у вас, мудаки, мозга нет, — плюнул ди Виарт.
И стал эвакуировать британцев из миссии. Попал под атаку Люфтваффе, но умудрился сам выжить, и вывести колонну, переведя через румынскую границу. Потом выяснилось, что он был прав. Но тут уж ничего не попишешь.

Добравшись до Англии, ди Виарт потребовал, чтоб его отправили на фронт.

— Вам 60 лет, и половины частей тела нету, — сказали ему. — Уймитесь уже.
— Отправляйте, суки, иначе тут воевать начну!

В командовании задумались: куда бы запихнуть бравого ветерана. И отправили на оборону Тронхейма, в Норвегии. Там союзников немцы разбили, потому что союзники забыли лыжи.

— Пиздец какой-то, — огорчился ди Виарт, — Никогда не видел такой тупой, ебанутой военной компанией.

В Лондоне слегка охуели, что он уцелел, и отправили на военные переговоры в Югославию. По дороге самолет опять пизданулся, де Виарт опять выжил. Но попал на итальянскую территорию.

— Бля, чот ничего нового, — вздохнул он, и его взяли в плен итальянцы.

Генерала поместили в оборудованный под тюрьму замок, как высокопоставленного пленного.

— Думаете, я буду тут сидеть и пиццу жрать, когда все воюют? — возмутился ди Виарт. — Хуй вы угадали, макаронники.

Голыми руками устроил подкоп, рыл 7 месяцев. А вернее, одной голой рукой. Одной, блядь! Чувствуете медоеда? В итоге свалил, пробыл на свободе 8 дней, но его снова поймали.

В 1943 году итальянцы говорят ему:
— Мы воевать заебались, жопой чуем, не победим.
И отправили на переговоры о капитуляции, в Лиссабон.

Потом ди Виарт вернулся в Англию, командование поняло, что от него не отъебаться, и он будет служить еще лет сто или двести. Его произвели в генерал-лейтенанты, и отправили в Китай, личным представителем Черчилля.

В Китае случилась гражданская война, и ди Виарт очень хотел в ней поучаствовать, чтоб кого-нибудь замочить. Но Англия ему запретила. Тогда ди Виарт познакомился с Мао Дзе Дуном, и говорит:
— А давайте Японию отпиздим? Чо они такие суки?
— Нет, лучше давайте вступайте в Китайскую армию, такие люди нам нужны.
— Ну на хуй, у вас тут скучно, — заявил ди Виарт. — Вы какие-то слишком мирные.

И в 1947 году наконец вышел в отставку. Супруга с труднопроизносимым именем померла. А в 1951 году ди Виарт женился на бабе, которая была на 23 года младше.
— Вы ж старик уже, да еще и отполовиненный, как же вы с молодой женой справитесь? — охуевали знакомые.
— А чего с ней справляться? — браво отвечал ди Виарт. — Хуй мне не оторвало.

«Честно говоря, я наслаждался войной, — писал он в своих мемуарах. — Конечно, были плохие моменты, но хороших куда больше, не говоря уже о приятном волнении».

Умер он в 1963 году, в возрасте 83 лет. Человек-медоед, не иначе.

Я всегда не мог понять, ну почему с женщинами так трудно спорить? Вроде знаешь, что прав на сто процентов, но всегда твоя правота натыкается на их странную, но вполне титановую логику и ласковый взгляд.
Вез тещу на дачу. Едем, мило беседуем, остановились на светофоре, ждем. Вдруг, на перекрестке происходит скрежет тормозов, перерастающий в лобовой удар. Две покореженные легковушки разметались и замерли. И все это в десяти метрах от нас (забегая вперед, сообщаю, что водители живы, но обе машины в утиль).
Теща повернулась ко мне и говорит:

- Ну, ты видел? Вот же сволочь! Скотина просто. Ну как можно быть таким уродом? Ехал человек, ехал, никого не трогал, а этот - бах, и все! Разбил ему машину, а может даже покалечил. Вот же скотина! Просто зла не хватает.

Признаюсь, я хоть и больше тридцати лет за рулем, но, вот так сходу не успел заметить и определить - кто там был прав, кто виноват и кто вообще на какой цвет выскочил на перекресток? А моя милая теща, которая вообще не водитель и даже не велосипедист, тут же все поняла. Удивительно.
Она не унималась:

- До конца жизни посадить урода, чтобы знал, как таранить невинных людей. Пусть там, в тюрьме, правила дорожного движения изучает. Сволочь!

Я поборол удивление и спросил:

- А, кто сволочь-то?

Теща глянула на меня как на маленького мальчика и раздраженно ответила:

- То есть, как - кто? Понятно же, что кто-то из этих двоих. Кто же еще…?

отсюда: https://storyofgrubas.livejournal.com/

Зашел я за лампочкой  в магазин электротоваров.
Внутри народу было немного, человек пять всего, но только двоих из них можно назвать персонажами. Первый персонаж – это дама (с, не по возрасту, прямой  спиной), стоящая у кассы. Забегая вперед, признаюсь, что  завидую ее друзьям и знакомым, ведь они имеют возможность и удовольствие   общаться  с таким неординарным человеком.  Одета она была неброско и  несколько старомодно: темное платье до полу, серебряная брошь, маленький ридикюльчик, кружевной платочек в руке и  прическа как у барышни из Чеховских рассказов. В театральном фойе, никто бы на такую и внимания не обратил, но в магазине электротоваров, она выглядела как  деревянная прялка   в  Силиконовой долине. Возраст дамы определить было затруднительно, может 61, а может и все 79. Черт ее знает. В одном я теперь не сомневаюсь, что у нее есть секретный фамильный рецепт, по которому она готовит настойку и принимает ее по одной  чайной  ложечке натощак, каждые двести лет.
   Вторым заметным персонажем в магазине был бородатый казак,  изучающий  витрину с проводами.  Казак был одет просто и со вкусом: кроссовки,  спортивный костюм, а на голове каракулевая шапка-кубанка. На улице стояла жара  под тридцать, поэтому по лицу казака из под шапки  стекали мужественные струйки пота.
Кассирша зачем-то ненадолго отлучилась в подсобку и очередь расползлась по всему магазинчику. У кассы осталась  только  загадочная дама.
Я подошел к ней и спросил:

- Сударыня, вы в кассу? Я буду за вами.

Она кивнула и, указывая в сторону   казака,  ответила:

- Обязана вас предупредить, что за мной занимал  в-о-о-н тот господин в зимней шапке.

Все кто были в магазине, разразились диким хохотом,  я в том числе.
Казак явно обиделся, он выпятил грудь вперед  и строго сказал:

- Бабуля - это вам не зимняя шапка – это  я казак!

Дама сделала вид, что удивилась  и ответила:

- Кто бы мог подумать? Казак. Какое милое совпадение, ваше благородие, вы казак, а я баронесса.
- Я  казак без всяких совпадений! Понятно!? По шапке  не видно что ли!?
- Ну, не сердитесь, голубчик, по шапке, так по шапке, казак, так казак.  Но, я  старше вас по возрасту и по рангу, так что позволю себе   дать вам маленький житейский совет:  если вам, вдруг, наскучит быть казаком и вы захотите, чтобы вас стали называть, ну, скажем,  ловцом жемчуга,  то  одной плавательной шапочки будет совершенно недостаточно, придется все-таки  и за жемчугом понырять.

Мужик в зимней шапке  испепелил  даму  взглядом, внутренне сплюнул и, не дожидаясь кассира, гордо покинул   магазин, лязгая невидимыми шпорами на кроссовках…

https://storyofgrubas.livejournal.com/215913.html