В данном контексте интересна фамилия убийцы...

"И эти люди запрещают мне ковыряться в носу!"(с)
А в Англии негров в зоопарке выставляли в середине 60х.

В Англии и по сей день есть школы с раздельным обучением девочек и мальчиков. Талибы в Афгане только сейчас осваивают этот уровень цивилизованности.

16.09.1812
(28 сентября н.ст.) На воинской службе в Российской армии восстановлен 41-летний отставной подполковник Сергей Васильевич Непейцын. После вторжения Наполеона отставной офицер поступил волонтером в корпус Витгенштейна, отличился в сражении под Клястицами и других боях с французами, в дальнейшем возглавил сводный драгунский дивизон, который начал активные партизанские рейды по тылам противника. Казалось бы, обычное дело для боевого опытного офицера, если бы не одно "но". Подполковник Непейцын был одноногим! Он потерял ногу еще при штурме Очакова в 1788 году в возрасте 17-ти лет, и только случайное знакомство со знаменитым Кулибиным помогло ему вернуться к активной жизни: гениальный инженер сконструировал для юноши-инвалида уникальный протез и Сергей Непейцын продолжил службу сначала в охране Тульского завода, потом городничим. Но его "звездный час" пробил в Отечественную войну: об одноногом герое-кавалеристе узнали в армии и при дворе. Александр I присвоил ему чин полковника, а потом перевел армейского полковника "тем же чином" в Старую гвардию - лейб-гвардии Семеновский полк. В этом чине полковник Непейцын принимал участие в сражениях при Кульме, Лейпциге, Париже. В 1814 г. вышел в отставку в чине генерал-майора. ("Да, были люди в наше время...")

25.09.1883 в Женеве Георгий Валентинович Плеханов (было ему неполных 27 лет) вместе с другими бывшими членами народнической организации "Черный передел"  (ну, вы знаете, как их запомнить по первым буквам: Плеханов, Игнатов, Засулич, Дейч, Аксельрод) создал первую русскую марксистскую группу "Освобождение труда".

Сейчас, когда смертность от ковида в России снова бодро шагает вверх и почти ежедневно бьет рекорды, уместно вспомнить, что ровно 250 лет назад, в 1771 году, было примерно то же самое, только тогдашний ковид назывался бубонной чумой. В Москву "моровая язва" наведалась еще в ноябре 1770 года, а через несколько месяцев разгулялась по полной. В июле-августе 1771-го ежедневно умирало до 1000 человек, что при населении города менее 200 тысяч было, прямо скажем, сурово.

Точные цифры умерших неизвестны, так как горожане предпочитали не сообщать о заболевших родственниках, а покойников - хоронить тайно, чтобы не оказаться в карантинном бараке, которого москвичи боялись не меньше, чем самой чумы. Считалось, что оттуда не возвращаются, и в значительной мере это было правдой. К тому же, личные вещи и все те предметы, с которыми контактировал умерший, полагалось сжигать, а бережливых обывателей это возмущало до глубины души.

Вообще, отношение к эпидемии тогда было примерно таким же, как сейчас. Подавляющее большинство людей было уверено, что болезнь послана им Господом в наказание за грехи, что прививки лекарства это яд, что карантин - бесовская выдумка и что врачи-убийцы, продавшсь Сатане, распространяют заразу. Самыми надежными средствами профилактики считались святое причастие, святая вода и молитвы перед чудотворными иконами.

Наиболее эффективной в этом отношении почему-то считалась Боголюбская икона Божьей матери, висевшая на стене Варварской башни Китай-города. Возле нее ежедневно собирались толпы молящихся, часть из которых уже была покрыта чумными язвами. Разумеется, инфекция в этих толпах распространялась молниеносно.

Образованные люди, к которым относился московский архиепископ Амвросий, понимали угрозу. Поэтому в ночь с 25 на 26 сентября (по новому стилю), когда в городе действовал комендантский час, а по улицам ходили патрули, Амвросий распорядился снять и спрятать икону, а заодно и стоявший рядом с ней ящик для пожертвований.

Решение оказалось крайне опрометчивым. Когда наутро люди пришли молиться и не обнаружили образ на его законном месте, среди них моментально распространился слух, что икону сняли, чтобы воспрепятствовать исцелению и уморить всех горожан. Кто-то закричал, что "спасительница" спрятана в Чудовом монастыре (хотя, на самом деле она находилась в другом месте). В ответ на это толпа, вооружившись ножами, дубинами, топорами и кольями, ворвалась в Кремль, разгромила монастырь и избила монахов, но чудотворную доску так и не нашла.

Тогда распространился новый слух: икона в Донском монастыре - резиденции архиепископа. Толпа атаковала монастырь и вломилась в покои иерарха. И тут Амвросий совершил еще одну ошибку, которая стала для него роковой. Он заявил, что не знает, где спрятана икона и попытался увещевать погромщиков. В ответ на это ему топором разрубили голову, а потом изуродовали труп до неузнаваемости.

Не найдя то, что искали, бунтовщики, которых было уже более 10 тысяч, разделились. Часть из них отправилась громить больницы и карантинные бараки, а остальные снова двинулась к Кремлю, чтобы обыскать другие тамошние церкви и монастыри. Но к тому времени военный комендант Москвы генерал Еропкин ввел в Кремль Великолуцкий пехотный полк с артиллерией и несколько конных эскадронов.

Мятежники, которые оставались на территории цитадели, были частично перебиты, частично схвачены, а когда подошла основная толпа, по ней дали холостой залп из пушек. Однако это произвело эффект, обратный ожидаемому. Видя, что никто не убит и не ранен, мятежники решили, что их защищает Богородица, и с криками бросились в атаку.

Солдатам пришлось дать мушкетный залп в упор боевыми патронами, но и это не остановило обезумевших "чумных диссидентов". Отбивать атаку пришлось штыками, а контратака кавалеристов довершила разгром. По донесению Еропкина, при усмирении бунта 100 погромщиков было убито и 300 - арестовано, цифры он явно округлил. Среди военных потерь не было, только несколько солдат получили травмы от дубин и камней.

Большинство арестованных составляли крестьяне и "дворовые люди", но также были ремесленники, несколько лиц духовного звания и даже один дворянин. В ноябре состоялся суд, приговоривший четырех непосредственных участников убийства Амвросия к повешению. Еще 173 человека были биты кнутом и отправлены на каторгу, а остальных освободили за недостатком улик.

Между тем эпидемия продолжалась и прекратилась лишь тогда, когда вымерло около половины города, а контакты между выжившими резко сократились, что препятствовало дальнейшему распространению заразы. Сыграл свою роль категорический запрет любых массовых мероприятий, в том числе церковных служб, введенный присланным из Петербурга "чрезвычайным уполномоченным" Григорием Орловым.

Кроме того, Орлов ввел эффективную меру борьбы с укрывательством заболевших и отказами от госпитализации. Он велел выплачивать всем выздоровевшим от чумы в госпиталях по пять рублей серебром - солидные деньги по тем временам. Подавляющее большинство россиян такую сумму никогда в руках не держало. Хитрость заключалась в том, что эти деньги очень мало кто получал, так как лечить чуму не умели и смертность от нее составляла почти 100%. Тем не менее, стимул сработал и заболевших стали доставлять в больницы.

Также в борьбе с эпидемией сыграл роль локдаун - закрытие всех мастерских, заводов и фабрик, рынков и торговых лавок. Оставшимся без работы ремесленнникам стали выплачивать пособие - по 10 копеек в день, которых хватало на пропитание. А вместо закрытых базаров на окраинах города были организованы специальные торговые ряды, в которых покупателей и продавцов разделяли широкие рвы.

Товары и деньги передавали через эту "социальную дистанцию" на длинных палках, причем деньги предавалсь в ковшиках, наполненных уксусом, игравшим роль антисептика. Благодаря этой мере удалось избежать заражения заезжих купцов и распространения заразы за пределами города.

Зимой эпидемия пошла на убыль, а в 1772 году прекратилась. Согласно официальным данным, в Москве от чумы умерло 56907 человек, но эта цифра далеко не полная, так как она не учитывает тайных захоронений, а также тех, кто, несмотря на карантинные заставы, бежали из города и умерли за его пределами. По более позднему демографическому анализу разницы численности населения до и после эпидемии, реальная смертность составляла не менее 80 тысяч.

В Москве в память о "черной смерти" осталось большинство ее ныне действующих дореволюционных кладбищ - Ваганьковское, Даниловское (ранее - Татарское), Калитниковское, Армянское, Миусское, Рогожское (старообрядческое), Пятницкое, Преображенское, Введенское (ранее - Немецкое) а также - ликвидированные при сталинской реконструкции Лазаревское и Дорогомиловское. Все они возникли в 1771 году как чумные могильники.

Архиепископ Амвросий был одним из образованнейших людей своего времени, пусть и в гуманитарных науках. После начала эпидемии по его распоряжению были распущены церковные образовательные учреждения, с наказом учащимся замкнуться в монастырских обителях и не выходить до окончания эпидемии. То же коснулось молодых послушников монастырей. А вот старшие возраста были им благословлены для работы в госпиталях.
Цены на продовольствие во время эпидемии взлетели. Немногие отважились везти продукты в чумной город, заваленный трупами.
Для работы мортусами даже использовали заключенных тюрем, с обещанием помилования всем оставшимся в живых.

28.09.1785 16-летний Наполеон Бонапарт окончил военное училище. Он стал 42 по успеваемости из 51 выпускника.

Пушкин был 24-м из 27, кажется. И о чём это нам говорит? Да ни о чём. Кто сейчас помнит №1 из обоих списков?

Про Бонапарта не скажу, а вместе с Пушкиным под №1 выпускался Горчаков. На минуточку, канцлер Российской империи.

Вот теперь подглядел: Пушкин выпускался по гражданской службе с Х классом, рейтинг 14/17.

Отредактировано DoctorLector (2021-09-28 18:05:30)

Безусловно, количество умных, скромных, культурных и образованных людей весьма мало.

Но Пушкина-то они помнят?