А хрен бывает хреновый?

Когда снимали "Пираты 20 века", то основу массовки составляли приехавшие вместе с главным постановщиком трюков Касьяновым его ученики (Тадеуш Касьянов не только был одним из опытнейших каскадеров, но еще и одним из основоположников отечественного карате), которых, исходя из внешних данных, поделили на две группы - имевших азиатские черты определили в пираты, всех остальных - в команду судна. Естественно, вышло так, что пиратов было в разы меньше. На что участники массовки, шутя, предлагали Говорухину, пока не поздно, переписать сценарий, чтобы это наши матросы брали на абордаж пиратское судно. Ибо так выйдет гораздо адекватнее, при трехкратном-то преимуществе.

  Да, как-то всплыла в памяти история с Генеральным конструктором Мясищевым Владимиром Михайловичем. Как-то вызвал он директора завода Липкина Исаака Матвеевича (тогда к каждому КБ прилагался опытный завод, иногда очень не хилый -старик Мясищев сумел по тихому сверхзвуковой бомбардировщик собрать на таком). Так вот, вызвал и сказал "Исаак Матвеич, если вы приведёте мне ещё хоть одного еврея, я вас выгоню. Нет, старик Мясищев вовсе не был антисемитом, стоит посмотреть на штампы в старых чертежах, на фамилии, но похоже какие-то протеже Исаака Матвеича его достали.

Отредактировано greatselectionist (2020-09-20 15:43:06)

В самом конце далекого от нас с вами XIX века на вооружении Российского Императорского флота состояли канонерские лодки двух типов: мореходные для дальних плаваний, и броненосные для обороны Балтики. В принципе, со своими задачами они справлялись, но, как водится, однажды в "мудрые" головы высокого начальства пришла совершенно "блестящая" мысль: а нельзя ли построить корабли годные для обеих этих целей, да еще и способные поддерживать в бою немногочисленные русские броненосцы? В самом деле, мореходные канонерки не имели брони и, хотя бы поэтому, должны были держаться подальше от эскадренных сражений, а имеющиеся броненосные лодки типа "Грозящий" могли вести огонь только в узком носовом секторе. Сказано - сделано! В 1891 году тогдашний управляющий Морским министерством Н.М. Чихачев озадачил Морской Технический комитет вопросом: - "На много ли придется изменить размеры канонерской лодки типа "Грозящий", если в последующем построении одно 9-дюймовое орудие заменить двумя 8-дюймовыми, по образцу "Манчжура" и "Корейца", но сохранив им полную броню? "
Так началась эпопея с созданием канонерской лодки "Храбрый", которая с честью прослужила сначала в Российском Императорском, а затем Красном рабоче-крестьянском флоте более 60 лет.
Поскольку постройку "Храброго" вело казенное Новое Адмиралтейство, нет ничего удивительного, что оно затянулось. Впрочем, данное кораблестроительное предприятие славилось не только сроками, но и качеством. Впрочем, об этом позже. Как бы то ни было, но 15 августа 1897 года лодка впервые вышла на заводскую пробу машин.
Достроечные работы, исправление мелких недочетов по корпусу и вспомогательным механизмам, установка и испытание артиллерии продолжались еще целый год. В самом конце августа 1899 года "Храбрый" вышел в свое первое плавание. Командовал канлодкой капитан второго ранга Степан Аркадьевич Воеводский. Личность весьма примечательная! Достаточно сказать, что через десять лет после описываемых событий он станет морским министром и вице-адмиралом. И кто знает, не оказал ли "Храбрый" решающую роль в этом взлете карьеры?
Но давайте по порядку. Дело в том, что как раз в это время в Копенгагене гостил наш последний самодержец Николай Александрович. Как известно, матушка его была урожденной датской принцессой Дагмар (в православии Марией Федоровной) и Николай II с семьей частенько навещал родственников. Обычаи того времени требовали, чтобы командиры русских военных кораблей следующих датскими проливами непременно навещали своего монарха, на предмет выражения верноподданнических чувств. Разумеется, Воеводский, куда более известный как придворный, чем военный моряк, никак не мог проигнорировать эту почетную обязанность. Государь встретил своих моряков весьма милостиво и, можно даже сказать, приветливо. Разумеется, он спросил: "Как проходило плавание?" И вот тут Остапа, простите, Воеводского понесло! Все дело в том, что вверенная его командованию канонерка была построена столь качественно, что первый поход для нее едва не стал последним. Пока корабль находился на достройке и почти не выходил в море все было более или менее прилично, но едва он покинул уютный Финский залив, как началось. Первая течь обнаружилась буквально через несколько часов после выхода. На стыке броневой палубы и шельфа образовалась щель и вода начала поступать в шкиперское отделение. Едва успели ее заделать, вода показалась в трюме рулевого отделения и офицерском провизионном погребе. Как оказалось впоследствии, какой-то "умелец" вместо заклепки вбил в отверстие обшивки болт (ну, где-то привычная практика, легче ведь забить болт, чем вкрутить заклёпку). Дальше поломки следовали как из рога изобилия. Разбивались небрежно сделанные иллюминаторы, трижды (!!!) выходил из строя рулевой привод. Наблюдалась сплошная течь верхней палубы по заклепкам. Воду из минного отделения вообще откачивали без остановки. Котлы? Были и проблемы с котлами, как без этого.
По отзыву старшего судового механика лодки К. П. Максимова, большинство трубок, переставленных из верхних рядов в нижние, вынималось с трудом; чугунные "фонари" и прижимные предохранительные скобы часто ломались, а их обломки приходилось просто высверливать. Многие застрявшие трубки удавалось извлечь лишь с помощью цепного ключа и паяльной лампы. Малейший изгиб трубки нарушал ее герметическое соединение с коробкой. Разборка и особенно сборка котлов требовали от кочегаров не только большого навыка и предельной аккуратности, но почти инженерных знаний, которыми они, разумеется, не обладали. А тот факт, что котлы все же находились в удовлетворительном состоянии на переходе от Кронштадта до Тулона и при плаваниях в Средиземном море, объяснялся только исключительным рвением и беспредельной самоотверженностью старшего механика лодки К. П. Максимова, который, по словам командира лодки капитана второго ранга С. А. Воеводского, буквально не спускал глаз с котлов и машин, лично входил во все мелочи, своими руками исправлял все неполадки, подменяя собой и машинистов и кочегаров, что, конечно,- подчеркивал С. А. Воеводский,- "не есть нормальное положение дела". Правда, на фоне прочих неприятностей, неисправности котлов как-то терялись. В конце концов, они все-таки иногда работали.
И вот всю эту сермяжную правду бравый капитан второго ранга вывалил на голову не кому-нибудь, а царю! Как вы понимаете в те времена (как, впрочем, и в наши) не было принято посвящать высших руководителей государства в "мелкие неприятности". Понятно, что задачи перед ними стоят планетарного масштаба, и отвлекать их не слишком важными деталями считалось (и считается) дурным тоном. К тому же милейший Степан Аркадьевич ни до, ни после описываемых событий, не был ни правдоискателем, ни правдорубом... но, видимо, накипело на душе у паркетного моряка и, высказывая царю, что он думает об отечественном судостроении, в выражениях бравый капитан второго ранга не стеснялся!
Выслушав своего офицера (и взяв его на заметку) Николай Александрович слегка... оторопел. Все же не каждый день узнаешь о своих подчиненных столько интересного. Рубить с плеча он, впрочем, не стал и приказал назначить комиссию с целью изучить реальное положение дел. Увы, вердикт комиссии, собранной в Ла-Сейне, был неутешителен. Все дефекты, о коих говорил Воеводский, подтвердились, а помимо того было выявлено множество других. Узнав об этом, государь приказал заключить контракт с французской фирмой "Форж и Шантье де ла Мидиттеране", на пристани которой и проходил осмотр, на предмет устранения всех неполадок. Надо отметить, что французские кораблестроители весьма скрупулезно выполнили все необходимые работы. Можно сказать, что заведенную в док Тулонского арсенала канонерку сначала разобрали, а затем собрали заново, но уже руками. В процессе этих работ выяснилось множество примеров "технологической сообразительности" русских мастеровых, перечисление которых заняло бы слишком много места и времени.
Закончились работы 23 мая 1900 года. После исправления всех замеченных недостатков был подписан приемо-сдаточный акт. Так, благодаря словоохотливости капитана 2 ранга Воеводского, "Храбрый" был подвергнут качественному "евроремонту", что обошлось российской казне в 447 601 франков 43 сантима (172 239 руб.), то есть больше четверти стоимости постройки корпуса.

Не получится. Да и главстерху плевать на проблемы, его задача, чтобы они лично его стороной обошли.

Немного про де Голля - лидера французской вооружённой оппозиции, спонсируемого, на минуточку, из Лондона. Думаю, не надо напоминать о глубокой взаимной любви французов и англичан.
23 сентября 1940 года к столице Французской Западной Африки - городу Дакар (ныне - столица республики Сенегал) подошла мощная британская эскадра, состоящая из авианосца "Арк-Ройял", линкоров "Бархэм" и "Резолюшн", трех тяжелых и двух легких крейсеров, десяти эсминцев, двух тральщиков и трех транспортов, которые везли бригаду королевской морской пехоты и полубригаду французского иностранного легиона, формально подчинявшуюся генералу де Голлю.
Дакар имел важное стратегическое значение как один из крупнейших и хорошо защищенных портов на африканском берегу Атлантики. К тому же, там находился эвакуированный из метрополии французский золотой запас, а также - 80 тонн польского золота, которое поляки успели вывезти через Румынию перед разделом их страны между Германией и СССР.
Черчилль, не задумываясь, санкционировал операцию по захвату Дакара, так как, согласно агентурной разведсводке, 80% городского гарнизона было настроено пробритански, 10% - нейтрально и только 10% солдат и офицеров поддерживали французское правительство Виши. В качестве приманки англичане использовали де Голля, надеясь, что ему без особых усилий удастся склонить французов к капитуляции, а если какие-то части воспротивятся, то их сопротивление будет легко подавлено.
Однако, они просчитались, а их разведданные не имели ничего общего с реальностью. Большинство солдат дакарского гарнизона и моряков размещенных там боевых кораблей стояло на антибританских позициях, считало де Голля предателем и провокатором, а также горело желанием отомстить англичанам за недавний разгром французского Средиземноморского флота в Мерс Эль-Кебире.
Поэтому, когда де Голль с радиостанции английского линкора обратился к французским солдатам с призывом перейти на сторону англичан, начальник гарнизона генерал Буассон ответил: "Франция доверила мне этот город, и я буду его защищать, чего бы это ни стоило!" Де Голль выступил с повторным радиообращением, угрожая, что в случае отказа от капитуляции Дакар будет подвергнут артобстрелу и воздушной бомбардировке, а потом взят штурмом. На этот раз ответом было молчание.
Англичане решили отправить в город агентов из числа сторонников де Голля, чтобы они обратились непосредственно к солдатам и матросам и уговорили их сложить оружие. Но самолет с офицерами - голлистами, приземлившийся на городском аэродроме, был немедленно захвачен, а агенты - арестованы. Моторный катер, пытавшийся высадить вторую группу агентов в городском порту, был обстрелян из пулеметов и, не дойдя до берега, повернул обратно.
Поняв, что "по-хорошему" не получилось, англичане 24 сентября привели угрозу в действие. По Дакару ударили орудия крейсеров и линкоров, но с ними вступили в бой береговые батареи и стоявший в гавани французский линкор "Ришелье". Незадолго до этого он был поврежден торпедой с английского торпедоносца и не мог двигаться, поэтому французы использовали его как стационарную плавбатарею.
Бомбардировщики "Суордфиш" с "Арк-Рояла" пытались атаковать город с воздуха, но французские зенитчики устроили им жаркую встречу, сбив пять самолетов. Еще один "Суордфиш" и артиллерийский корректировщик "Валрус" сбили французские истребители. Потеряв семь машин, англичане отказались от дальнейших бомбардировок.
Тем временем, артиллерийская дуэль тоже складывалась не в их пользу. Кораблям не удалось подавить огонь береговых батарей, а французы всадили два тяжелых снаряда в линкор "Бархэм", нанеся ему серьезные повреждения. Также получили повреждения крейсера "Австралия" и "Камберленд", а один из тральщиков был потоплен. Но отчаянная контратака французского эсминца "Одасье", который пытался торпедировать линкоры, не удалась. Он получил несколько снарядов с крейсеров и эсминцев, вспыхнул и выбросился на берег.
Еще одну контратаку предприняли подводные лодки "Аякс" и "Бевезье". "Аякс" был обнаружен и погиб под глубинными бомбами эсминца "Форчун", однако, "Бевезье", которой командовал капитан с геройской фамилией Ланселот, сумела поразить линкор "Резолюшн" и благополучно вернуться в гавань. Сильно поврежденный и потерявший ход линкор на буксире утащили во Фритаун.
Видя, что обстрел не дает результата, англичане высадили к югу от Дакара десант иностранных легионеров. Де Голль был уверен и убедил британцев, что французы во французов стрелять не будут. Но сенегальские стрелки под командованием французских офицеров встретили десантников метким артиллерийско-пулеметным огнем и вынудили бежать обратно на корабли.
К утру 25 сентября стало ясно, что попытка захвата Дакара провалилась, и командующий операцией адмирал Джон Каннинхэм был вынужден скомандовать отход. Героическая оборона города обошлась французам в 203 убитых (из них 80 - члены команды эсминца "Одасье") и 393 раненых. Англичане и голлисты свои потери не афишировали.
Позже де Голль писал в мемуарах, что после Дакара он несколько дней чувствовал себя как человек, на которого рухнул потолок. Но ему все же удалось взять себя в руки и уже в ноябре того же года при активной поддержке англичан захватить другую французскую колонию - Габон, которую защищал гораздо более слабый, чем в Дакаре, вишистский гарнизон. Но это уже другая история.

6.10.1014 по приказу византийского императора Василия II были ослеплены 15 тысяч солдат побежденной им болгарской армии и затем отпущены на свободу. В каждой сотне было оставлено по одному зрячему вожаку. За этот и подобные "подвиги" Василий II получил прозвище Болгаробойца. В русской истории он известен как шурин князя Владимира; при нём совершилось крещение Руси, последовавшее после того, как Василий согласился выдать свою сестру Анну за киевского князя, при условии принятия Русью христианства и оказания военной поддержки империи; 6 тыс. русских были отправлены в Византию, где они составили кадры варяжского союзного корпуса, часть которого обращена была в гвардию греческих императоров.
К счастью, Василий вёл аскетическую жизнь воина, не был женат, не имел детей. Это привело к прекращению династии.

В середине 1980-хх годов академик Михаил Бронштейн покупал в магазине в центре Таллина местную селедку. Он очень спешил и впервые в жизни воспользовался своим правом ветерана Великой Отечественной войны не стоять в очереди. Один эстонец запротестовал:
– Я тоже ветеран!
– Ну, так и вы идите без очереди, – предложил ему Бронштейн.
– Мне такого права не дали. Я воевал с другой стороны.
– Что ж вы так плохо воевали?

2125 лет тому назад, 6 октября 105 года до новой эры, армия Древнего Рима потерпела одно из крупнейших, если не самое крупное поражение за всю свою 1000-летнюю историю. У поселка Араузио в южной Галлии объединенная армия германских племен - тевтонов, кимвров, маркоманов, амбронов, тигурнов и, извиняюсь за выражение, херусков разгромила и полностью уничтожила римскую армию под командованием проконсула Квинта Сервилия Цепиона и консула Гнея Маллия Максима.
По словам римских летописцев Тита Ливия и Валерия Анциата, из армии численностью от 112 (Ливий) до 120 (Анциат) тысяч солдат, офицеров и обозников почти никто не выжил, а согласно еще одному летописцу - Орозию - уцелело всего 10 человек! Таким образом, по количеству жертв эта битва намного превосходит знаменитые Канны, и прочие широко известные и подробно описанные римские баталии. Тем не менее, о побоище при Араузио (иногда пишут "Араузион") мало кто знает.
Сокрушительным разгромом римляне обязаны тому, что их военачальники, отягощённые сословными предрассудками (Цепион был из патрициев, а Максим - из плебеев), не захотели договариваться о совместных действиях и даже лагеря своих легионов они разбили на разных берегах реки Рона. В этом можно заметить сходство с поведением русских князей перед битвой с татарами на Калке, закончившейся для них столь же трагично, как и баталия при Араузио для римских полководцев.
Когда Максим отправил к предводителю германцев Бойоригу парламентеров, чтобы выяснить, чего он хочет, Цепион без предупреждения напал на варваров, считая свою часть войска достаточно сильной, чтобы разгромить их в одиночку, без помощи легионов Максима. Однако получилось ровно наоборот: варвары разбили его, а сам он едва успел бежать на лодке. Разумеется, после этого ни о каких переговорах речь уже не шла. Бойориг, форсировав реку, атаковал лагерь Максима и после ожесточенной схватки захватил его, перебив большинство защитников, а остальных взяв в плен. Максиму тоже удалось бежать с небольшой свитой.

Я вот только по численности войск не особо верю летописцам. Как всё это прокормить? Как подвозить продовольствие? Да у них должен быть нескончаемый обоз. Это две серьёзных общевойсковых армии, их даже убивать надо непрерывно и планомерно по 4 человека в секунду, чтобы уложиться в рабочий день. Думаю, чего-то они там со статистикой намудрили.

С татаро-монголами те же сомнения. Летописцы всегда приукрашали события. У летописцев со стороны Рима всё выглядело бы ровно наоборот.

Значит заплатили мало.

А тут при помощи нейросети раскрасили бюсты римских императоров. Занятное, по-моему, зрелище.

Стишок тут попался.

Вот и я говорю: хороший стих, цепляет.