Однажды к Ходже Насреддину пришёл жадный и жестокий ростовщик Джафар. Он был горбат и уродлив, поэтому, наслушавшись рассказов о мудрости Насреддина, хотел, чтобы тот превратил его в красавца. Само собой разумеется, Насреддин не имел ничего общего с колдовством. К тому же, у Ходжи не было ни малейшего желания помогать злому ростовщику. Однако он выслушал просьбу Джафара и пообещал помочь. Насреддин потребовал, чтобы Джафар и вся его родня явились к нему в определённый час, и, когда все собрались, начал замысловатый обряд.
— Разденься, Джафар, и трижды обойди вокруг костра, — сказал Ходжа Насреддин. Он всё ещё не придумал достойного способа и выигрывал время. Лицо его было озабоченным.
Родственники наблюдали в безмолвии. Ростовщик ходил вокруг костра, словно обезьяна на цепи, болтая руками, свисавшими почти до колен. Лицо Ходжи Насреддина вдруг прояснилось. Он облегчённо вздохнул и, откинувшись, расправил плечи.
— Дайте мне одеяло! — сказал он звучным голосом. — Джафар и все остальные, подойдите ко мне!
Он выстроил родственников кольцом, а ростовщика посадил в середине на землю. Потом он обратился к ним со следующими словами:
— Сейчас я накрою Джафара этим одеялом и прочту молитву. А все вы, и Джафар в том числе, должны, закрыв глаза, повторять эту молитву за мной. И когда я сниму одеяло, Джафар будет уже исцелён. Но я должен предупредить вас об одном необычайно важном условии, и если кто-нибудь нарушит это условие, то Джафар останется неисцелённым. Слушайте внимательно и запоминайте.
Родственники молчали, готовые слушать и запоминать.
— Когда вы будете повторять за мною слова молитвы, — раздельно и громко сказал Ходжа Насреддин, — ни один из вас, ни тем более сам Джафар, НЕ должен думать о белой обезьяне! Если кто-нибудь из вас начнёт думать о ней или, что ещё хуже, представлять её себе в своём воображении — с хвостом, красным задом, отвратительной мордой и жёлтыми клыками — тогда, конечно, никакого исцеления не будет и не может быть, ибо свершение благочестивого дела несовместимо с мыслями о столь гнусном существе, как обезьяна. Вы поняли меня?
— Поняли! — ответили родственники.
— Готовься, Джафар, закрой глаза! — торжественно сказал Ходжа Насреддин, накрывая ростовщика одеялом. — Теперь вы закройте глаза, — обратился он к родственникам. — И помните моё условие; НЕ думать о белой обезьяне.
Он произнёс нараспев первые слова молитвы:
— Мудрый аллах и всеведущий, силою священных знаков Алиф, Лам, Мим и Ра ниспошли исцеление ничтожному рабу твоему Джафару.
— Мудрый аллах и всеведущий, — вторил разноголосый хор родственников.
И вот на лице одного Ходжа Насреддин заметил тревогу и смущение; второй родственник начал кашлять, третий — путать слова, а четвёртый — трясти головой, точно бы стараясь отогнать навязчивое видение. А через минуту и сам Джафар беспокойно заворочался под одеялом: белая обезьяна, отвратительная и невыразимо гнусная, с длинным хвостом и жёлтыми клыками, неотступно стояла перед его умственным взором и даже дразнилась, показывая ему попеременно то язык, то круглый красный зад, то есть места наиболее неприличные для созерцания мусульманина.
Ходжа Насреддин продолжал громко читать молитву, и вдруг остановился, как бы прислушиваясь. За ним умолкли родственники, некоторые попятились. Джафар заскрипел под одеялом зубами, ибо его обезьяна начала проделывать совсем уж непристойные штуки.
— Как! — громовым голосом воскликнул Ходжа Насреддин. — О нечестивцы и богохульники! Вы нарушили мой запрет, вы осмелились, читая молитву, думать о том, о чём я запретил вам думать! — Он сорвал одеяло и напустился на ростовщика: — Зачем ты позвал меня! Теперь я понимаю, что ты не хотел исцелиться! Ты хотел унизить мою мудрость, тебя подучили мои враги! Но берегись, Джафар! Завтра же обо всём будет известно эмиру! Я расскажу ему, что ты, читая молитву, нарочно с богохульными целями всё время думал о белой обезьяне! Берегись, Джафар, и вы все берегитесь: это вам не пройдёт даром, вы знаете, какое полагается наказание за богохульство!
А так как за богохульство действительно полагалось очень тяжёлое наказание, то все родственники оцепенели от ужала, а ростовщик начал что-то лепетать, стараясь оправдаться. Но Ходжа Насреддин не слушал; он резко повернулся и ушёл, хлопнув калиткой…
Вскоре взошла луна, залила всю Бухару мягким и тёплым светом. А в доме ростовщика до поздней ночи слышались крики и брань: там разбирались, кто первый подумал о белой обезьяне…
******************************************

Однажды у Насреддина спросили: «О. мудрейший, научи, как достичь бессмертия?»«Это легко. Не думай о белой обезьяне, и станешь бессмертным!» - ответил мудрец.
Эта притча всегда казалась мне очень глубокой. И если сначала ее можно принять за анекдот, то, размышляя о ней, как о своего рода коане, начинаешь понимать, что это -действительно самый настоящий рецепт бессмертия.В притче заложен парадокс. Кажется невозможным не думать о чем-то. Как же так?Раньше вы ничего не знали о Белой Обезьяне, и совершенно о ней не думали. Отчего же вы не были тогда бессмертны? И как можно не думать о чем-то, если приказ об этом не думать, уже содержит название запретной темы?Так уж мы устроены, что для достижения желаемого эффекта, бывает необходимо действовать абсурдно и в прямо противоположном направлении. Лучшим способом прославить пиромана Герострата в веках, оказался категорический приказ гражданам Эфеса забыть Герострата!Не думать о Белой Обезьяне – неразрешимая задача, пока мы пытаемся найти ее решение в плоскости внутреннего диалога. Но если увидеть свое внутреннее пространство как небеса, по которым плывут облака различных форм и размеров, и каждое облако – суть информационное поле, содержащее всю информацию по каждой конкретной теме,постепенно становится ясно, что интеллект, привычный нам способ мышления, – это переходное состояние от неосознанного мышления, и не рассуждения, свойственного большинству животных, к абсолютному всезнанию, атрибуту божественного бытия.Обычно человек не приучен мыслить таким образом. Нас учат мыслить линейно,последовательно, обоснованно. На практике это почти невозможно, оттого что мысль человека постоянно перескакивает с темы на тему, с облака на облако. Упорным трудом можно заставить себя часто возвращаться к какому-либо облачку, чтобы решить конкретную задачу. Но если совершить внутренний отказ от насилия над интеллектом, и заняться просто созерцанием внутренних небес и проплывающих по ним облаков, вы скоро заметите, что не думать о чем-либо, вполне возможно. Главное – не отождествлять
себя с мыслью, но быть неизменно небом-наблюдателем. Какие бы процессы не происходили в облаках, небо остается прежним. И даже в очень пасмурный день, мы знаем, что там, за облаками – небо! Отождествив себя с небом, мы уже не зависим от каждой отдельной тучки.Постепенно можно научиться влиять на появление и движение тех или иных облаков и их групп, создавать из них все более гармоничные композиции, устранять нежелательные и вводить новые, более позитивные.Статус Белой Обезьяны вы сами, собственным решением, присваиваете любой мысли или программной установке, разрушающей ваш организм. Это, прежде всего разного рода размышления (информационные массивы) о старости и различных болезнях, о вредных привычках, плохой экологии, отягощенной наследственности и так далее. Следует четко понимать, что просто «не думать» о чем-то недостаточно. Этому состоянию должен предшествовать период усиленного размышления, иначе негативная программа не будет осознанна и отключена.